ПЕСНИ НАРОДНЫЕ
Авторы
Рубрики
ПЕСНИ НАРОДНЫЕ, небольшие лирические рассказы, положенные на музыку и предназначенные для пения. В П. выражаются личные чувства и переживания, отражаются обстоятельства окружающей действительности, впечатления, оценки. Содержание П. воспринимается как обобщение того, что может происходить и с другими людьми. П. могут ощущаться слушателем как личная исповедь, поэтому они популярны и долговечны. Как и другие жанры фольклора, П. н. анонимны. Лишь в немногих случаях в П., так называемого, «литературного происхождения», бывает известен автор. В настоящее время непрофессиональными поэтами сочиняется много самодеятельных П., они транслируются средствами массовой информации и их часть в результате сложного перехода может становиться достоянием фольклора.
В разные годы на Сахалине были записаны, главным образом, от старожилов, многие старинные П. Все русскоязычные П. не являются автохтонными (местными): их варианты известны в общерусском песенном репертуаре. На Сахалин первые русскоязычные П. попали с ссыльнопоселенцами, поэтому репертуар имеет специфику разных регионов России. Такие П. подвергались существенному народному «редактированию», в результате которого произошло искажение или изменение канонического содержания. В ряде случаев количество вариантов и вариаций П. достигало нескольких десятков: 50 вариантов П. «По Муромской дороге», 45 – «Скакал казак через долину», 39 – «Шумел камыш». Некоторые П. существуют в 10 и меньшем количестве вариантов, известных в разных частях Сахалина. Установлено также, что один и тот же исполнитель предлагал различные варианты одних и тех же П.
Тематика П. на Сахалине намного ýже, чем в общерусском репертуаре. Известны П. любовного содержания («Вспомни, друг мой любезный», «Кого-то нет, кого-то жаль» и др.). Однако большее внимание уделялось тематике тюрьмы, каторги и ссылки, при этом «редактура» усиливала колорит каторжной тюрьмы, если мотивы несвободы, неволи в исходном тексте казались недостаточно акцентированными. Особенно заметно это в П. литературного происхождения, где любовные и пейзажные моменты импровизаторами «вытеснялись» и заменялись криминальными («Уральский казак» Н.Аксакова, «Огородник» А.Некрасова и др.). К концу XIX в. тема несвободы контаминируется с политическими мотивами. Так, в П. С.Ф. Рыскина «Бродяга» герой «В тюрьме за правду страдал». В одном из вариантов П. «Александровский централ» («Далеко в стране Иркутской») персонажи обрели несвободу потому, что «За правду встали, чтоб разрушить царский трон». Таков фольклор дореволюционный. Что же касается современной популярности и бытования П. на Сахалине, то они повторяют общерусский репертуар. Звучание «прежних» П. за очень незначительным исключением явно прекратило свое бытование.
В разные годы на Сахалине были записаны, главным образом, от старожилов, многие старинные П. Все русскоязычные П. не являются автохтонными (местными): их варианты известны в общерусском песенном репертуаре. На Сахалин первые русскоязычные П. попали с ссыльнопоселенцами, поэтому репертуар имеет специфику разных регионов России. Такие П. подвергались существенному народному «редактированию», в результате которого произошло искажение или изменение канонического содержания. В ряде случаев количество вариантов и вариаций П. достигало нескольких десятков: 50 вариантов П. «По Муромской дороге», 45 – «Скакал казак через долину», 39 – «Шумел камыш». Некоторые П. существуют в 10 и меньшем количестве вариантов, известных в разных частях Сахалина. Установлено также, что один и тот же исполнитель предлагал различные варианты одних и тех же П.
Тематика П. на Сахалине намного ýже, чем в общерусском репертуаре. Известны П. любовного содержания («Вспомни, друг мой любезный», «Кого-то нет, кого-то жаль» и др.). Однако большее внимание уделялось тематике тюрьмы, каторги и ссылки, при этом «редактура» усиливала колорит каторжной тюрьмы, если мотивы несвободы, неволи в исходном тексте казались недостаточно акцентированными. Особенно заметно это в П. литературного происхождения, где любовные и пейзажные моменты импровизаторами «вытеснялись» и заменялись криминальными («Уральский казак» Н.Аксакова, «Огородник» А.Некрасова и др.). К концу XIX в. тема несвободы контаминируется с политическими мотивами. Так, в П. С.Ф. Рыскина «Бродяга» герой «В тюрьме за правду страдал». В одном из вариантов П. «Александровский централ» («Далеко в стране Иркутской») персонажи обрели несвободу потому, что «За правду встали, чтоб разрушить царский трон». Таков фольклор дореволюционный. Что же касается современной популярности и бытования П. на Сахалине, то они повторяют общерусский репертуар. Звучание «прежних» П. за очень незначительным исключением явно прекратило свое бытование.
Литература
Казакова Н.И. Протяжная песня Сахалина времён царской каторги и ссылки (по материалам фольклорных экспедиций) // Литература Дальнего Востока. Хабаровск, 1976., С. 22-30.
Казакова Н.И. Песни литературного происхождения в Сахалинском фольклоре // Проблемы нравственно-психологического содержания в литературе и фольклоре Сибири. Иркутск, 1986., С. 158-166.
